Забавно это: годы заключения истаяли во мне, как чёрный снег, осталось только чувство приключения, которое украсило мой век.
Ветренник, бродяга, вертопрах, слушавшийся всех и никого, лишь перед неволей знал я страх, а теперь лишился и его.
В еврейском духе скрыта порча, она для духа много значит: еврей неволю терпит молча, а на свободе - горько плачет.
Кишат стареющие дети, у всех трагедия и драма, а я гляжу спектакли эти и одинок, как хер Адама.
Расчетлив ты, предусмотрителен, душе неведомы гримасы, ты не дитя живых родителей, а комплекс компаса и кассы.