Я книжный червь и пьяный враль, а в мире празднуют верховность широкоплечая мораль и мускулистая духовность.
Наш век иных тем удивительней, что обеляет много тщательней святых лжецов, святых растлителей, святых убийц-доброжелателей.
В моей судьбе мелькнула ты, как воспаленное видение, как тень обманутой мечты, как мимолетное введение.
Что хочет женщина, того желает Бог, Об этом мне твердят и дни, и ночи, А знал бы Он, чего она не хочет, То мне материально бы помог!
Я не пророк, не жрец, не воин, однако есть во мне харизма, и за беспечность я достоин апостольства от похуизма.