Изведавшие воздуха тюрьмы полны необъяснимой ностальгии, пожизненно уже другие мы, не лучше и не хуже, но другие.
Очень много во мне плебейства, я ругаюсь нехорошо, и меня не зовут в семейства, куда сам бы я хер пошел.
С увлечением жизни моей детектив я читаю, почти до конца проглотив. Тут сюжет уникального кроя: сам читатель - убийца героя.
Я безрадостный слышу мотив, у меня обольщения нет, ибо серость, сольясь в коллектив, обретает коричневый цвет.
У многих авторов с тех пор, как возраст им понурил нос, при сочинительстве - запор, а с мемуарами - понос.