Нам неохота даже в рай
от русской гибельной земли,
милее жизни людям край,
где их травили и ебли.

За российский утерянный рай
пьют евреи, устроив уют,
и, забыв про набитый трамвай,
о графинях и тройках поют.

Уже с утра, еще в кровати,
я говорю несчетный раз,
что всех на свете виноватей -
Господь, на труд обрекший нас.

На всех осталась прошлого печать,
а те, кто были важными людьми,
стараются обычно умолчать,
что, в сущности, работали блядьми.

В России знанием и опытом
делились мы простейшим способом:
от полуслова полушёпотом
гуляка делался философом.