Шел я трезвый - веселья искал и вина. Вижу: мертвая роза - суха и черна. "О несчастная! В чем ты была виновата?" "Я была чересчур весела и пьяна!"
Еврейское счастье превратно, и горек желудочный сок, судьба из нас тянет обратно проглоченный фарта кусок.
Живу, куря дурное зелье держа бутыль во тьме серванта, сменив российское безделье на лень беспечного Леванта.
Давно я дал себе обет, и я блюду его давно: какой бы я ни съел обед, а ужин ем я все равно.